«ХОДИЛИ ПО КОРИДОРУ И ХИХИКАЛИ»
34-летняя Алия Адамбекова (имя изменено. — Ред.)в 2022 году устроилась вольнонаёмной в канцелярию управления полиции Абайского района Карагандинской области. На работе, по словам Алии, она сблизилась с замкомандира взвода патрульной полиции Алмазом Ж. Женщина думала, что он испытывает к ней симпатию.
Согласно показаниям Алии и её рассказу журналистке Азаттыка, вечером 27 июля 2022 года Ж. пригласил её в квартиру к другу — тоже полицейскому, сотруднику СОБР Рустему Р.
Алия не хотела идти, но тот убедил её, что его товарищ — «хороший пацан». В съёмной квартире мужчины пили пиво, после чего Ж. начал принуждать Алию к сексу. Она отказалась, полицейский толкнул её на кровать и начал насиловать, говорит девушка.
Алия уточняет, что в этот момент Р. был в туалете, а когда вышел, попытался изнасиловать её орально, она смогла увернуться от него. Всё это время Ж. продолжал её насиловать, говорит она. Потом она заметила, что Р. снимает их на видео. После изнасилования Алия попыталась выйти из квартиры, но дверь была заперта. Между мужчинами началась перепалка. Девушка предполагает: они планировали групповое изнасилование.
«Рустем начал возмущаться на Алмаза, мол, "мы же договорились". Алмаз сказал, что отвезёт меня домой, и открыл дверь. Тогда Рустем начал его бить. Они дрались уже в подъезде. Меня в квартире заперли. Примерно через 20 минут Рустем вернулся и принялся меня оскорблять», — рассказывает она.
Женщина хотела убежать, выпрыгнув с балкона (квартира находилась на третьем этаже), но Рустем схватил её за воротник джинсовой куртки. Его руки были в крови, отмечает Алия.
«Я его кулаком пару раз [ударила], на что он разозлился, толкнул меня на пол и начал душить воротником от куртки, бить, таскать за волосы. Куртка порвалась, на воротнике остались следы крови, которые потом экспертиза "не увидела"», — рассказывает она.
Алия смогла позвонить в 102, но не смогла назвать адрес, и дежурный положил трубку. Тогда она позвонила Алмазу и сказала, что Рустем её убивает. Вскоре Алмаз приехал с патрульными, но, по воспоминаниям Алии, они ничего ей не сказали, не опрашивали её и не предложили пройти медэкспертизу. Алия говорит, что патрульные «слушались Ж.». Перед тем как её всё-таки выпустили из квартиры, Р. заставил её вымыть пол от крови.
На следующий день Алия не пришла на работу. Своей коллеге (фигурирует в деле как К. Н.) она отправила фотографии следов удушения, а когда пришла на работу, всё ей рассказала. Коллега, по словам Алии, отговорила её писать заявление на полицейских, объясняя это тем, что виновные не понесут наказания, а Алия только опозорится. Во время следствия К. Н. отрицала, что узнала об изнасиловании от самой жертвы. У редакции имеется скриншот её переписки с Алией. К. Н. пишет: «Я ничего не знаю и знать не хочу. Не впутывай меня. Все чаты удалены».
Вскоре Алия вернулась к работе.
«Эти двое ходили по коридору и хихикали. Мне казалось, что про меня все говорят, косо смотрят», — говорит девушка.
Она проработала ещё полтора месяца и ушла.
«УЖЕ НИЧЕГО НЕ ДОКАЗАТЬ, А ТЕБЕ НУЖНО ЖИТЬ ДАЛЬШЕ»
Алия говорит, что не подала заявление вовремя, потому что сама «верила в ұят», боялась осуждения со стороны семьи, но произошедшее не давало ей покоя.
26 января 2023 года она написала в Управление собственной безопасности Департамента полиции заявление об изнасиловании. Дело завели по части 1 статьи 120 Уголовного кодекса. Полицейские получили статус свидетелей с правом на защиту. В дальнейшем они откажутся давать показания.
Как рассказывает девушка, следовательница Диана Каримова сначала была настроена «уволить полицейских». Однако спустя несколько месяцев, в апреле 2023-го, прекратила расследование «за отсутствием состава уголовного правонарушения».
В постановлении о прекращении уголовного дела сказано, что в ту ночь, когда, по словам Алии, произошло изнасилование, устройство, записывающее звонки на номер 102 дежурной части полиции Абая, не работало. Период неисправности оборудования указывается как апрель — ноябрь 2022 года. Дежурящие 28 июля полицейские на допросе сказали, что звонка от кого-либо со словами «душат, убивают» не было.
Однако звонок в 102 с номера Алии всё-таки был, отмечается в постановлении о прекращении дела. По информации об исходящих звонках девушка звонила в полицию в 04:33 утра 28 июля 2022 года. Разговор длился 13 секунд. Ещё один допрошенный дежурный сказал, что «возможно, абонент звонил, но его не было слышно». Также зафиксированы звонки между Адамбековой и Ж. в период с 17 июня по 28 июля. Её адвокат Есентай Омаров в жалобах отмечал, что следовательница не провела географию звонков сотовых телефонов полицейских, их местонахождение в ночь на 28 июля установлено не было.
Из постановления следует, что трое опрошенных соседей заявили, что в ночь с 27 на 28 июля криков и шума не слышали. При этом Алия говорит, что, когда Ж. и Р. дрались в подъезде, соседка кричала им «успокойтесь».
Следствие решило проверить Адамбекову на детекторе лжи, «так как с момента происшествия до обращения с заявлением в УСБ прошло более шести месяцев». Криминалист пришёл к выводу, что девушка «добровольно вступила в половой акт с Ж.». Он заключил, что её показания о том, что «Р. пытался засунуть свой половой член в её ротовую полость, подтверждаются».
«Всё проходило под давлением. Вопросы были такие, которые делают меня виноватой, — считает Алия. — Например, добровольно ли я пошла на квартиру».
Защитник в жалобе в областную прокуратуру обратил внимание на то, что потерпевшей не задавались вопросы о том, были ли в действительности со стороны Ж. и Р. действия, направленные на её изнасилование.
Адамбекова отмечает, что и очная ставка с полицейскими проходила «под давлением».
«Вопросы задавали в основном мне, будто я подозреваемая. К ним вопросов почти не было, или же они отвечали "нет", "не подтверждаю"». Они [Ж. и Р.] начали грузить меня с двух сторон: "Ты дура! Что придумываешь?". На очной ставке они уже уверенно сидели. Было видно, что договорились», — говорит Алия.
По словам девушки, Ж. «по пьяни всем рассказывает, что за три миллиона тенге закрыл дело, признался начальнику УСБ Дархану Абдикамалову и отдал ему деньги».
Алия говорит, что после очной ставки заходила к Абдикамалову и услышала от него: «Слишком поздно заявила, уже ничего не доказать, а тебе нужно жить дальше».
Замначальника управления полиции Абайского района Евгений Абишев, по словам Алии, вызвал еёк себе и попросил рассказать, что случилось. После того как Алия ему всё рассказала, он предложил ей работу в ЦОН, и обещал поговорить с Ж. и Р., чтобы они «не портили её репутацию».
Управление собственной безопасности в официальном ответе Азаттыку сообщило, что антикоррупционная служба по заявлению Адамбековой проверила информацию о взятке в три миллиона тенге «за увод от уголовной ответственности, однако данный факт не подтвердился». По версии УСБ, подтверждений «о неправомерных действиях» со стороны первого замначальника УП Абайского района не имеется. В ведомстве подчёркивают, что Адамбекова «несвоевременно обратилась в органы уголовного преследования, спустя фактически шесть месяцев». УСБ заявляет, что следствие провело «все необходимые действия, доказательств, подтверждающих вину сотрудников полиции, не добыто».
После прекращения дела Алия неоднократно писала жалобы в МВД, Генеральную и областную прокуратуру, администрацию президента. Она требовала вернуть дело на доследование и привлечь следовательницу к ответственности по статье «Халатность». Адвокат требовал направить дело на расследование в управление спецпрокуроров Карагандинской области. Никакая из жалоб не была удовлетворена.
«ПУСТЬ ДУМАЕТ ТАК, ЕСЛИ ХОЧЕТ»
Азаттык связался с полицейскими, на которых указывает Адамбекова. Они оба отрицают, что когда-либо находились с ней в одной квартире. Р., и вовсе заявил, что не знает её.
«Она написала заявление, что я якобы там тоже участвовал. Она больная, что ли?» — возмутился Р. На другие вопросы он отказался отвечать. По его же словам, сейчас он работает не в полиции, а «в ООН миротворцем».
Ж. подтвердил, что знает Алию, но утверждает, что общался с ней только по рабочим вопросам. Информацию о взятке в три миллиона тенге за прекращение дела он прокомментировал следующим образом: «Пусть думает так, если хочет». Адамбекова, по его мнению, «ведёт безобразный образ жизни», но полицейский не объяснил, что под этим имеет в виду.
Как сообщила Алия, ещё на стадии следствия Ж. перевели на службу в Осакаровский район Карагандинской области. В департаменте полиции Азаттыку подтвердили, что в настоящее время он занимает должность участкового инспектора полиции в посёлке Молодёжный Осакаровского района. Другой полицейский, Р., по данным ведомства, уволен за «дискредитирующий проступок». Какой именно «проступок» он совершил и с какого периода не является сотрудником полиции, не уточнили.
ДАЮТ МЯГКОЕ НАКАЗАНИЕ ИЛИ УВОДЯТ ОТ ОТВЕТА: НАБЛЮДЕНИЯ ФОНДА «НЕМОЛЧИ.KZ»
«Если жертва указывает на полицейского, то все встают на защиту этого сотрудника. Речь не только про полицию, но и про сотрудников КНБ, прокуратуры, судей, сотрудников акимата, членов партии Amanat. Со стороны правоохранительной системы всегда идёт мощное сопротивление [расследованию дела]», — говорит Дина Смаилова, глава фонда «НеМолчи.kz», который занимается защитой прав жертв насилия.
Дина Смаилова связывает это со стремлением МВД не выносить сор из избы и заботой об имидже ведомства. По её словам, в таких случаях сотрудников, как правило, увольняют задним числом и при этом стараются увести от ответственности.
Смаилова приводит несколько примеров из своей практики, когда силовики получали по делам о насилии небольшое наказание или вовсе избегали его.
«Очень тяжёлый кейс был в Шымкенте, — рассказывает Дина. — Сотрудник полиции домогался школьниц. Он замечал девочек, которые курят, приглашал их в машину и говорил, что должен их обыскать. В машине совершал насильственные действия, трогал девочек за интимные органы, якобы ища там сигареты, и дети, конечно, боялись. Пока одна из девочек не рассказала маме. Обращений к нам было как минимум четыре, но не все родители пошли до конца».
По её словам, суд приговорил полицейского к четырём годам колонии, но расследование затягивалось. «Дело без конца закрывали, детей мучили этими оскорбительными допросами, им не верили», — добавляет правозащитница.
Она также приводит случай, когда жительница Кызылорды обвинила своего мужа, сотрудника полиции, в домашнем абьюзе. В СМИ писали, что девушка во время ссоры с мужем «странным образом упала из окна». Смаилова считает, что агрессор вытолкнул её с третьего этажа.
«Полиция встала на его защиту, девушка ничего доказать не смогла. Его сначала уволили, потом восстановили. Она получила инвалидность, потеряла ребёнка. По версии полиции, это была попытка самоубийства», — комментирует Смаилова.
Другой случай сексуализированного насилия с участием полицейского произошёл в Балхаше в 2018 году. «НеМолчи.kz» присоединился к защите пострадавшей на стадии апелляционного суда, так как сторона жертвы осталась недовольна приговором.
Оперуполномоченный и ещё трое мужчин похитили девушку из ресторана, увезли на пляж, где насиловали и избивали. Суд первой инстанции назначил обвиняемым по пять лет колонии. После резонанса наказание ужесточили до восьми лет заключения.
«Но статьи "о похищении человека" в обвинительном акте не было. Я думаю, потому что один из них полицейский. Их увели от ответственности по этой статье. Хотя были свидетели, и момент похищения попал на видео. А девушка пострадала очень сильно: и физически, и психологически», — говорит руководитель фонда «НеМолчи.kz».
Дина Смаилова, живущая последние два года за границей, сейчас сама проходит подозреваемой по уголовному делу о мошенничестве, которое ведёт полиция в Восточно-Казахстанской области. О том, что она под следствием, Смаилова узнала через несколько дней после того, как написала в соцсетях об изнасиловании несовершеннолетней полицейскими. Она считает дело сфабрикованным. Правозащитные группы говорят, что уголовное преследование может быть связано с деятельностью организации, которую Смаилова возглавляет и которая вскрывает чудовищную правду о насилии в отношении женщин и детей. Международная правозащитная организация Human Rights Watch недавно призвала Астану обеспечить соблюдение прав и беспристрастность в ходе расследования дела против Смаиловой.
